Адам Клэг (Adam Clague) — художник-импрессионист из США. Он очень любит мандарины под рождество! Его жена, Andrea, тоже художница, и ей нужно когда-нибудь посвятить отдельный пост. Свет у него на картинах шикарный! Очень интересные этюды. Я выбрал некоторые картины, которые мне показались любопытными.
Подобные посты группируются по тегу #artrauflikes, а на beinginamerica.com в разделе «Art Rauf Likes» есть все 139 (в отличие от Facebook, который забывает (забивает) на почти половину).
Интересная британская художница — Frances Featherstone. Она известна циклом работ «девушка в кровати под одеялом и стафф», где меняются девушки, одеяла и стафф. В более широком смысле ее работы совмещают переплетение людей и интерьеров с часто нетривиальной точки зрения. Вообще британские художники часто чуть-чуть сумасшедшие в хорошем смысле, влияние таких их коллег как Люциан Фрейд, Дэвид Хокни, Фрэнсис Бэкон явно не прошло мимо.
Подобные посты группируются по тегу #artrauflikes, а на beinginamerica.com в разделе «Art Rauf Likes» есть все 134 (в отличие от Facebook, который забывает (забивает) на почти половину).
Читаю Харари про сталинский Большой Террор #raufnexus. Это, конечно, одна из самых жутких глав в истории тоталитаризма.
Основные тезисы и цифры:
Система состояла из трёх ветвей: госаппарат (1,6 млн человек), партия (2,4 млн членов) и тайная полиция (270 000 сотрудников + миллионы осведомителей).
Все следили друг за другом: губернатор под надзором партийного комиссара, за ним — НКВД, а НКВД дробилось на конкурирующие подразделения. Это почти исключило бунты против центра.
Руководство партии:
Из 33 членов Политбюро (1919–1938) было расстреляно 14 (42%).
Из 139 членов ЦК партии (1934) — 98 казнены (70%).
На XVIII съезд (1939) смогли прийти только 2% делегатов XVII съезда (1934), остальные были репрессированы.
Тайная полиция:
Система уничтожала себя изнутри. Генрих Ягода, начавший террор, был расстрелян. Его преемник Николай Ежов тоже казнен спустя два года.
К 1941 году из 39 генералов НКВД (1935) в живых остались только двое. Один из них был расстрелян после смерти Сталина, другой умер в психбольнице. Выходило, что профессия «генерал НКВД» — одна из самых опасных в мире.
Красная армия:
В 1930-х репрессированы 10% офицеров. Среди них:
— 83% командиров дивизий,
— 89% адмиралов,
— 87% генералов армии,
— 60% маршалов.
Продолжаю (это 3-я часть) делиться с вами основными тезисами новой книги Nexus от Харари. Прежние части тут #raufnexus
Первая часть книги исследует концепции информации и информационных сетей, рассматривая их с точки зрения меметики. Харари описывает информацию как инструмент, который объединяет людей и формирует общие мифы или модели мира. Ну это я писал в прошлых постах.
Далее про он рассуждает про формы государственного правления. Харари предлагает модель, где демократии и автократии различаются по способам управления информацией:
1) Автократии централизуют информацию, подавляют несогласие, отдавая приоритет порядку над поиском истины.
2) Демократии децентрализуют потоки информации, что позволяет исправлять ошибки и приближаться к истине, даже ценой некоторого хаоса. Главная особенность демократий — это признание факта, что люди могут делать ошибки и наличие механизмов самокоррекции. И это не только власть большинства или выборы. Она включает права человека (разные) и гражданские свободы, которые большинство не может нарушать. Они у разных демократий разные, но в целом из одной кучи.
Диктатуры, в противоположность демократии, считают Центр непогрешимым, что ослабляет независимые механизмы проверки.
Он пишет, что демократии долгое время были ограничены малыми масштабами, пока телекоммуникации не позволили развивать современные демократические институты. Ну, мол, как вы соберете людей с большой территории, из которых многие говорят на своих языках и живут своими локальными проблемами, и не знают ничего про проблемы соседей и тем более про проблемы целой страны или империи.
И что мол автократия часто появлялась не потому, что правитель такой попался, а потому что все остальное технически не могло работать. Пример — Римская империя. Без интернета и СМИ там просто никак не построить демократию. Демократии работали в маленьких городах Греции и то «со звездочкой».
В общем, без СМИ, интернета, ТВ демократии в сколь-нибудь крупных сообществах невозможны в современном мире.
Харари считает, что прогресс в AI непропорционально усиливает тоталитарные системы, позволяя масштабное наблюдение и подавление несогласных. Другими словами, AI дает демократии меньше, чем дает автократии. Технологии часто усиливают распространение дезинформации, а не правды, что уже приводило к катастрофическим последствиям, таким как охота на ведьм в Европе или этнические чистки в Мьянме.
Про соцсети: Алгоритмы социальных сетей, оптимизирующие вовлеченность, провоцируют поляризацию и рост популизма, что ослабляет демократические системы. Это неслучайное следствие технологий, а системная проблема. Как ее решать, Харари пока не предлагает, но я еще и не дочитал.
Харари приводит интересный пример (правда очень известный):
Он пишет, что гораздо более амбициозный проект тоталитаризма мог быть осуществлён династией Цинь в древнем Китае (221–206 гг. до н.э.). Почему мог, а не осуществлен — потому что мало информации о результатах, только процесс. Для укрепления власти Цинь Шихуан стремился уничтожить любые региональные силы, которые могли бы бросить ему вызов. Земли и богатства местной аристократии конфисковывались, а региональные элиты переселялись в столицу империи Сяньян.
Смотрите что он придумал:
Из прекрасного — введён новый упрощённый шрифт, стандартизированы монеты, меры веса и длины. Построена сеть дорог, расходящихся из Сяньяна (столицы), с единообразными постоялыми дворами, станциями и военными пунктами.
Но при этом проводилась очень глубокая милитаризация общества:
Каждому мужчине было присвоено звание, как в армии, а население делилось на пятеричные группы. Люди не могли менять место жительства без разрешения; даже ночёвка у друзей требовала идентификации (помните, было нужно регистрироваться, если ты переезжал в новый город больше, чем на 3 дня в СССР и в ранней России?).
Официальной идеологией стал легизм, утверждавший, что люди по своей природе эгоистичны, а для управления ими нужны строгие законы и наказания. Как там в День Выборов 2 было — «народ у нас, вообще, прекрасный! Люди, правда, говно!»
Конфуцианство и даосизм были запрещены, книги с «мягкими» взглядами уничтожались. Нечего расслабляться!
Литература, критикующая династию, конфисковывалась, а несогласные ученые подвергались преследованиям.
Тотальная милитаризация и концентрация ресурсов для военных целей привели к экономическим проблемам, расточительности и народному недовольству. Жёсткие законы, огромные налоги и враждебное отношение к региональным элитам усиливали это недовольство. Ограниченные ресурсы аграрного общества и низкая эффективность информационных технологий сделали невозможным контроль над всей империей. В результате уже в 209 году до н.э. начались восстания, вызванные недовольными крестьянами, региональными элитами и даже чиновниками. Через 15 лет после основания династия Цинь рухнула.
После череды войн власть перешла к династии Хань, которая отказалась от тоталитарных методов в пользу более мягкой, автократической системы, основанной на конфуцианских принципах. Императоры Хань, как и их римские современники, управляли только ключевыми аспектами общества, предоставляя регионам значительную автономию. Полноценный тоталитаризм остался мечтой древних правителей, чья реализация стала возможной только с развитием современных технологий.
(Читаю дальше, могу еще писать, если интересно. Только вы лайками и shares (особенно!) поддерживайте для мотивации)
В прошлом посте я писал про роль информации по Харари, где обсуждалась идея, что информация объединяет людей через мифы и создает интерсубъективные реальности. Кликайте сюда — #raufnexus
Сегодня про то, как человечество пришло к документированию историй и какие сложности были на этом пути. Текст длинный, наливайте кофе.
В книжке упоминается хороший пример про важность историй с незнакомой мне прежде Рамаяной — это такой древнеиндийский эпос, знакомый условно миллиарду индусов (и вероятно незнакомый всем остальным). Там 24000 стихов (в оригинале, санскрите, 480002 слов — около одной четверти текста «Махабхараты», что в четыре раза больше «Илиады»), которые распределены на семь книг и 500 песен. И каким-то образом поколения индусов это все запоминали. Так вот, в Индии сделали экранизацию (не первый и наверное не в последний раз) — это сериал на 78 эпизодов. Этот сериал был показан в 55 странах и собрал общую аудиторию в 650 миллионов зрителей. При повторном показе (с 24 марта по 18 апреля 2020 года) он достиг 2,5 миллиардов просмотров всего за 25 дней, став самым популярным индийским телесериалом с большим отрывом и одним из самых просматриваемых телесериалов в мире.
Понятно, что теперь мало кто пытается запомнить все круголя сюжета Рамаяны, но в целом сериал явился «документом», упаковывающим знания в очень удобном для аудитории виде.
Сегодняшние заметки логично продолжают эту тему: Харари раскрывает, как письменные документы, а затем и бюрократия, стали следующей ступенью в развитии информационных сетей.
Начну со второй части, потому что она более насыщена интересными моментами. Об ошибках в документальной передачи идей.
Харари справедливо утверждает, что вся эволюция построена на том, что ошибки существуют. Они также центральная часть человеческого опыта, от мифологии до бюрократии. Да и весь процесс эволюции основан на ошибках в воспроизведении ДНК.
Религии стремились исключить человеческую ошибочность, представляя свои учения как данные божественными силами. На практике же всегда требовалось доверять человеческим интерпретаторам: пророкам, жрецам, священникам. Создание религиозных институтов стало попыткой упорядочить божественные откровения, но оставалось зависимым от людей.
Как не допустить неконтроллируемое изменение того, что эти институты посчитали за единственно верный вариант? Харари тут сравнивает распространение копий Библии с блокчейном 🙂 Мол, все, друзья, было придумано до вас.
Подобно блокчейну, где каждая новая транзакция проверяется сетью децентрализованных узлов, священные тексты сохранялись в неизменном виде благодаря множеству идентичных копий, находившихся в разных общинах. Это гарантировало демократичность и защищенность текста: даже самые влиятельные лидеры не могли изменить священные слова, потому что любое несоответствие стало бы очевидным.
Понятно, что ошибка могла закрасться на трех уровнях — один непраивльно понял, потом ошибочно записал, а другой ошибочно интерпретировал то, что записал первый. Далее круг замкнулся. Через много таких циклов получается что-то как в игре «Испорченный телефон».
Но вообще как родилось священное писание как книга? Это довольно интересная тема.
В течение I тысячелетия до н.э. еврейские пророки, священники и ученые насоздавали множество текстов: истории, пророчества, молитвы, поэмы и хроники. Куча из них еще и противоречила друг другу. Ну и конечно в библейские времена никакой Библии не существовало.
Харари приводит очень много примеров, когда истории из первоначальных источников сильно искажаются к моменту их канонизации. В первые века христианства существовало множество текстов, претендовавших на святость, включая разные Евангелия, послания и апокалипсисы. В IV веке христианские лидеры начали процесс отбора «канонических» текстов. Этот процесс завершился на соборах в Гиппоне (393 г.) и Карфагене (397 г.), где был установлен список из 27 книг Нового Завета. Причем сами тексты зачастую противоречивые, и от того, какие войдут в Канон, довольно много значит. Многие тексты были отвергнуты как еретические (например, гностические евангелия) или сомнительные по происхождению.
Евреи Новый завет, как известно, не признают, и когда они говорят «Библия», они имеют ввиду Старый завет, а также Мишну и Талмуд. А вот для христианской Библии, как пишет Харари, у евреев даже слова нет 🙂
Например, вот в Библию включена 1-е послание Тимофею, где упоминается «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием.» Харари пишет, что современные учёные, а также некоторые древние христианские лидеры, такие как Маркион, считали это послание подделкой II века, приписанной Святому Павлу, но на самом деле написанной кем-то другим.
В противовес 1-му посланию к Тимофею, во II, III и IV веках н.э. существовали важные христианские тексты, которые рассматривали женщин как равных мужчинам и даже допускали их к лидерским ролям, такие как Евангелие от Марии и Деяния Павла и Феклы. Последний текст был написан примерно в то же время, что и 1-е послание к Тимофею, и некоторое время пользовался огромной популярностью. В нём рассказывается о приключениях апостола Павла и его ученицы Феклы, описывается, как Фекла совершала многочисленные чудеса, крестила себя собственными руками и часто проповедовала. На протяжении веков Фекла считалась одной из самых почитаемых христианских святых и служила доказательством того, что женщины могут крестить, проповедовать и возглавлять христианские общины.
До Соборов в Гиппоне и Карфагене не было ясно, что 1-е послание к Тимофею обладает большим авторитетом, чем Деяния Павла и Феклы. Однако, включив 1-е послание к Тимофею в список рекомендованных текстов и отвергнув Деяния Павла и Феклы, собравшиеся епископы и богословы сформировали христианское отношение к женщинам, которое сохраняется до сегодняшнего дня. Можно только предполагать, каким могло бы быть христианство, если бы Новый Завет включал Деяния Павла и Феклы вместо 1-го послания к Тимофею. Возможно, наряду с «отцами церкви», такими как Афанасий, в истории церкви появились бы «матери», а мизогиния была бы осуждена как опасная ересь, извращающая послание Иисуса о всеобщей любви.
Так что хотя священные книги стали основой христианства, реальная власть сосредоточилась в руках церковных лидеров, интерпретировавших тексты. Канонизация всегда была человеческим процессом, несмотря на заявления о божественном вдохновении.
Про интерпретации. Священная книга, например, говорит, что нельзя варить козлёнка в молоке его матери (Исход 23:19). Некоторые люди интерпретировали это буквально: если вы забили козлёнка, не готовьте его в молоке именно его матери. Однако готовить его в молоке другой козы или коровы — вполне допустимо. Другие трактовали этот запрет гораздо шире, утверждая, что мясо и молочные продукты никогда не должны смешиваться, поэтому нельзя, например, выпить молочный коктейль после жареной курицы. Как бы странно это ни звучало, большинство раввинов постановили, что правильной является вторая интерпретация, даже несмотря на то, что куры не производят молока.
Или вот про шаббат. Вот священное писание запрещает работать в шаббат, и раввины утверждали, что нажатие на электрическую кнопку является «работой», так как электричество подобно огню, а разжигание огня уже давно считается «работой». Означает ли это, что пожилым евреям, живущим в многоэтажных домах Бруклина, приходится подниматься пешком по сотням ступеней, чтобы попасть в свои квартиры и избежать работы в субботу? Оказалось, что ортодоксальные евреи даже изобрели «шаббат лифт», который автоматически движется вверх и вниз по зданию, останавливаясь на каждом этаже, так что вам не нужно совершать какую-либо «работу», нажимая на кнопку.
Харари добавляет, что с появлением искусственного интеллекта эта история получила новый поворот. Система на основе распознавания лиц позволяет ИИ быстро отправить лифт на ваш этаж, не заставляя вас нарушать субботу. Вот работа это или инет?
Если мифы вдохновляют и соединяют, то документы и бюрократия упорядочивают и управляют.
Бюрократия включает разнообразные списки, налоговые записи, бюджеты, списки имущества. Они дико скучны для запоминания (потому что мозг под такое не приспособлен), но критически важны для управления. И вот изобретение документов в общем виде (глиняные таблички включительно) помогло масштабировать этот процесс. Этой бюрократии, организующей реальность, на самом деле очень много — мы просто не задумываемся. Например, университеты делят знание на факультеты, что ограничивает междисциплинарное понимание, как в случае изучения пандемий (биология, история, математика).
Там потом идут размышления по поводу того, что освободило мысль от влияния церкви — процесс занял довольно долгое время, и Харари утверждает, что только изобретение печатного станка тут сыграло не главную роль.
Интересный факт: В XIII веке библиотека Оксфордского университета состояла всего из нескольких книг, хранящихся в сундуке под церковью Святой Марии. В 1424 году библиотека Кембриджского университета насчитывала всего 122 книги. То есть когда вы слышите «средневековая библиотека», представлять полки, набитые книгами, никак нельзя.
Выше некоторые тезисы только про документирование религиозных историй и норм, а тема там гораздо шире, но для одного поста и так много.
Могу писать еще, если интересно. Напишите, если надо
Купил в аэропорту книжку Харари Nexus. Вообще его в последнее время в публичных выступлениях заносит во что-то странное, и книжку я покупать изначально не хотел, но в магазине что-то зачитался первой главой и взял. И вот первые 100 страниц пронеслись незаметно.
Очень интересный взгляд на мир и вообще мысли и факты. Буду конспектировать для себя, делюсь тут, вдруг интересно и вам.
Например, размышления про то, что такое информация.
По Харари, это совсем не то, что информирует нас о вещах, а то, что образует связи между уже имеющимся в мозге, и Харари вводит емкое описание этого — ставит вещи «в формацию» (in formation). «Гороскопы ставят влюбленных в астрологические формации, пропагандистские передачи ставят избирателей в политические формации, а маршевые песни ставят солдат в военные формации.»
Иными словами, информация позволяет создавать новую реальность, где массы людей приходят к согласию о ценности концепции или создают новые способы генерировать информацию.
Информация иногда представляет реальность, а иногда — нет. Но она всегда соединяет точки в сеть — это её фундаментальная характеристика.
Про реальность. По Харари, истина — это точное представление определенных аспектов реальности. Реальность объективна, но сложна и включает в себя как минимум множество точек зрения.
Никакая информация не может представить реальность полностью, так как любое описание фокусируется на одних аспектах, игнорируя другие.
Это, кстати, отвечает на вопрос что же тогда изучает история. Задумайтесь, ведь к любое событию было подключено огромное число глаз и ушей, не говоря уже о мозгах, которые информацию из множества глаз и ушей только усложняют.
Согласно его теории, главная функция информации — создавать связи между людьми и формировать сети (религиозные, социальные, политические и т.д.). Примером приводится Библия, которая, несмотря на многочисленные ошибки в описании реальности, объединила миллиарды людей, создав религиозные сообщества.
Харари считает, что технологии увеличивают объем и скорость информации, но не гарантируют рост истины и мудрости.
Во второй главе он пишет про важность историй и про баланс правды и порядка.
По Харари, именно истории позволили первым людям сотрудничать через цепи «человек-история», а не только через личные связи, как это до сих пор у обезьян, например. Сложная мысль, но примеры объясняют: католическая церковь (1.4 млрд людей объединены Библией), глобальная торговля (истории о валютах, брендах, корпорациях и т.д.).
Бренды — это истории, ассоциирующие продукт или личность с определенными ценностями или эмоциями. Пример: Coca-Cola связана с радостью и молодостью, несмотря на проблемы, такие как ожирение или загрязнение.
Харари вводит новый термин — интерсубъективная реальность как расширение объективной (камни, горы, астероиды) и субъективной (эмоции, боль, удовольствие). Дело в том, что истории могут не быть (и часто не бывают) правдивыми. Но они создают реальность, в которую начинают верить. Религия на этом живет. Очевидно, что про Иисуса как историческую фигуру неизвестно ничего, а как интерсубъективную реальность известно миллиардам.
Он вводит «формулу» баланса правды (законы природы, непреложные факты и т.д.) и порядка (политический, экономический, культурный), . Для выживания, информационные сети должны его удерживать. Он утверждает, что часто порядок легче сохранить через фикции и мифы, чем через правду. Например, очевидно «правдивая» дарвиновская теория эволюции подрывает религиозные мифы, что вызывает сопротивление.
Привилегирование порядка над правдой может привести к мощным, но опасным сетям (например, нацистская Германия). Соответственно, правда компенсируется фикцией разного типа: религиозные догмы, национальные мифы, легенды, идиологии.
Про фикции: Харари утверждает, что все человеческие политические системы базируются на фикциях, которые помогают поддерживать социальный порядок. Признание фикции как созданного людьми конструкта упрощает ее изменение, но усложняет ее принятие, так как люди могут задавать вопросы: «Почему я должен следовать этому, если это просто человеческое изобретение?»
Из интересных примеров — Конституция США, которая начинается со слов, что ее была создана людьми. Такой подход дает возможность ее изменения. Это, например, позволило через 100 лет отменить рабство 13-й поправкой. А вот Десять заповедей, например, начинаются со слов, что их происхождение божественно. Это исключает возможность изменений, так как любой пересмотр воспринимается как богохульство.Например, в Десяти заповедях рабство признается нормой (10-я заповедь запрещает лишь зависть к рабам соседа, но не сам институт рабства).
Российские цари, например, утверждали, что правят по воле Бога. Мусульманские халифы опирались на Коран как на высший источник права. Китайские императоры провозглашали себя «сынами неба».
Он пишет, что истина необходима для прогресса, но она должна сочетаться с фикциями, которые объединяют людей и что успешные общества — те, которые используют правду для адаптации и прогресса, но при этом сохраняют порядок через вдохновляющие и объединяющие фикции.
Делиться еще подобным? Я уже на несколько глав вперед ушел, там еще интереснее
(есть продолжение — тыкайте на тег)
Being in America 