Месяц: Февраль 2024

Очень интересный цикл из трех видео про немецкую шифровальную машину WWII “Энигму” и историю ее взлома. Где-то на три часа прослушивания (с периодическим посматриванием на экран). Должно быть интересно всем инженерам, программистам, и просто любознательным технарям.

https://www.youtube.com/watch?v=FBscL5V3uow

Сделал быстрый перерыв в работе, проведя короткий ресерч. Кто-то запостил фотку слева с припиской, что раньше детям во Франции давали пиво и вино согласно Code Soleil — это методические и организационные указания для школ. Пришлось погуглить, и действительно так. Делали так потому что повсеместно считалось, что алкоголь хорошо согревает и убивает микробы. Такая вот интересная профилактика простудных заболеваний.

Запрет этой практики вышел только в августе 1956 года. Министерство национального образования запретило употребление алкогольных напитков в школах детям в возрасте до 14 лет и постановило заменить на стакан тёплого молока и кубик сахара. Подростки могли употреблять эти напитки, если им разрешали родители, но только в столовых. Также необходимо было строго соблюдать норму. Её определили как одну восьмую литра на человека. В миллилитрах это 125 единиц, то есть один стандартный винный бокал.

Перевожу выделенный фрагмент: “(…) Будь то обед в школе или нет, запрещено давать им (школьникам) пить что-либо кроме воды, молока, разбавленного пива, вина или сидра, а также гигиенические настои без добавления спиртных напитков.”.

То есть, разбавленное пиво, вино или сидр были в ходу. Но тут речь про разбавленные)

Решил чуть покопать тему опер по горячим следам. Вопрос у меня был про то, насколько распространен перевод либретто на национальные языки. Я ни разу не слышал опер на русском, никаких, переводных или оригинальных, но вот переводных на русском оказалась много. Было интересно, это только с русским языком так или нет. И наткнулся в ресерче на хорошую статью композитора Александра Журбина.

Вообще там вся статья интересная, поэтому если тема вам интересная, вместо того, чтобы читать вырезки ниже, идите по ссылке из комментов

…

Важной частью любого рассуждения на тему «Титры в опере» всегда будет следующее: Титры могут служить двум целям: 1) переводить с одного языка на другой и 2) дублировать сказанное (или спетое) на том же языке.

Оба этих вопроса занимают создателей и посетителей оперных спектаклей уже давно.

По моему, перевод с одного языка на другой сегодня уже отвоевал свои позиции, и подавляющее большинство оперных фанатов с этим согласились. Тут как бы сохраняется два главных обстоятельства: 1. Опера исполняется на языке оригинала и 2. Зрители понимают, о чем поют.

Надо сказать, противостояние сторонников понимания литературного содержания оперы и тех, кто был за исполнение опер на языке оригинала на протяжении долгих лет во многих странах принимала серьезные и даже ожесточенные формы… Я не знаю, есть ли на эту тему научное исследование, или хотя бы какая-нибудь популярная книга – мне ничего подобного не попадалось. А ведь могло бы получиться захватывающее чтение.

Способы борьбы с непонятностью пропеваемого текста были всякие.

Например, примерно до конца 19 века во многих европейских театрах держали свет во время спектакля наполовину погашенным, чтобы зрители могли читать либретто прямо во время действия. Желающие покупали либретто целиком. Или только синопсис… И сверялись со страницей прямо во время действия.

Понятное дело, это очень отвлекало от сцены (и это даже нельзя сравнить с миллисекундным взглядом на экран с титром).

В России и некоторых других странах проблема решалось однозначно – поем на своем языке. И все театры России и шире – Советского Союза пели классические оперы на русском языке. Говорят, были анекдотические случаи перевода «Кармен» на украинский, а «Травиаты» – на узбекский, но в моей жизни я такого не слышал. Хотя как раз репертуар Театра им. Навои в городе Ташкенте, я знал довольно хорошо, ходил туда часто в школьные годы, а ребенком даже принимал участие в детских массовках этого театра; но исполнения классических опер по-узбекски, повторю, никогда не слышал. Все пели по-русски.

И это во многом было правильно. Все таки, высидеть 3-х часовую оперу на иностранном языке для советских людей было бы невыносимо. Одну арию или дуэт в концерте по-итальянски или по-французски снести можно, а вот целый спектакль со сложным сюжетом – невозможно, зритель через 15 минут начинает клевать носом, и никакая гениальная музыка тут не спасет. Естественно, я говорю не о знатоках оперы или профессорах консерватории… да и сколько их там было, особенно в провинциальных городах в советское время?

Короче, правильно делали, что пели по-русски.

….

…Слова в опере не были понятны изначально. То есть уже тогда, когда появились первые оперы. Именно поэтому в барочных операх всегда присутствуют «речитативы секко», где собственно говоря, двигается сюжет, и арии, в которых, как правило, повторяются несколько фраз, а сюжет стоит на месте. Барочные композиторы понимали – музыка главенствует в Ариях, Дуэтах, Терцетах и так далее, но слова там разобрать невозможно. Поэтому весь смысл переносится в речитатив – там-то все должно быть понятно…

Но это так – информация к размышлению.

* * *

Времена, когда в России пели по-русски, давно прошли.

Теперь всюду поют на языке оригинала. И в провинции и в столицах. Петь по-русски сегодня – дурной тон. Даже и в городе моего детства Ташкенте поют по-итальянски…

В мире, впрочем, есть исключения.

ENO – Английская национальная опера в Лондоне. Там все поют по-английски.

Казалось бы, какие могут быть проблемы? Мы поем по-английски, в зале англоязычная публика. И все же 10 лет назад, в 2005 там появились субтитры – и это вызвало дикий скандал, десятки статей, чуть ли не забастовка обиженных певцов. И все-таки менеджмент победил – нынче спектакли там идут с субтитрами. На английском языке.

….

Осталось привыкнуть к тому, что титры нужны и тогда, когда поют на родном языке.

Зачем – скажете вы?

Потому что на самом деле, когда певцы поют, как мы думаем, на родном языке – это иллюзия.

Они поют на «оперном языке».

И это другой язык, который имеет довольно много отличий от того языка, на котором мы разговариваем.

Я не буду здесь сейчас подробно писать, почему. Просто так устроен голосовой аппарат певцов, что когда они поют сложные фиоритуры, мелизмы и разные виртуозные пассажи скажем в операх Россини, то там даже и не предполагается, что слова будут понятны. Главное какие гласные – а, о, у – будут попадать на ту или другую ноту, и насколько данному певцу это удобно. На согласные в таких внимания не обращают. А ведь именно согласные делают слова понятными.

Что же касается высоких нот – главного смысла и главного удовольствия для оперных фанатов – это для певцов всегда некий прыжок с шестом, и в этот момент меньше всего думается о смысле.

Главное взять ноту!

И певец знает, что его никто не осудит, если он прекрасно возьмет верхнее «до» (у теноров) или ля-бемоль (у баритонов) то ему все простят, и будет гром аплодисментов – даже если он перепутает и споет совсем другой текст. А вот если он споет абсолютно точный текст, и прекрасно, по Станиславскому сыграет образ, но при этом на высокой ноте «киксанёт» – не видать ему аплодисментов, не видать ему новых ангажементов и контрактов.

Так устроена опера.

И требовать от певца хорошей дикции на экстремально высоких нотах – безнадежно.

…

И вернуться к уже упомянутой статье американца Уильяма Кратчфильда «Нужно ли на самом деле понимать, что сказано в либретто?» “NEED LIBRETTOS BE REALLY UNDERSTOOD?”

Статья эта была напечатана в 1984 году в газете Нью-Йорк Таймс и вызвала тогда большую дискуссию. И несмотря на прошедшие более чем 30 лет, вопросы поставленные в ней по прежнему актуальны.

Статья рассматривает постановку оперы La Rondina («Ласточка») Джакомо Пуччини в «Нью-Йорк сити опера» когда впервые в истории этого театра (и Америки) были применены surtitles (вслед за Канадой). Напомню, что эта опера не относится к числу популярных, к тому же в ней отсутствуют ярко выраженные музыкальные шлягеры, сюжет в ней совсем непростой, и если вы не понимаете о чем речь, то вы обречены на засыпание через 15 минут после начала.

И вот попробовали с титрами – и вдруг все стало понятно. И аудитории понравилось. Вернее, части аудитории. А другая часть стала возмущаться. И высказывать обычные и привычные уже сегодня аргументы: 1) титры отвлекают 2) титры мешают слушать музыку 3) титры мешают следить за актерской игрой 4) титры мешают прямому взаимодействию певца и публики и 5) в опере вообще не обязательно все понимать. А можно и ничего не понимать. Оперу надо слушать. А не смотреть.

Эти же аргументы выдвигают противники титров и сейчас. Да действительно, есть категория любителей оперы, которые ходят, как сказал доктор Сэмюэль Джонсон, на оперу как на «экзотическое и иррациональное развлечение».

И долгое время это было так. Люди ходили на оперу именно как на удивительное, странное фрик-шоу, где странные люди в фантастических костюмах поют странными, необычными голосами. Ни о каких подлинных страстях речь не шла, драматургию никто не замечал, и понимать о чем поют было не обязательно.

И так было еще и во времена Моцарта и даже раннего Доницетти.

Постепенно с приходом Верди, а затем веристов все менялось, и публика начинала понимать, что опера способна на гораздо большее, чем просто услаждать слух.

И тут возникла проблема понимания текста, и для этого, как я упоминал выше, делались специальные либретто, наполовину гасили свет, чтобы люди могли читать.

А в странах, где главным языком был не итальянский, оперы стали переводить на свой язык

Хотя были уникальные случаи. Например когда ставили оперу Делиба «Лакме», композитор был возмущен, что певица Нелли Мелба была отставлена от главной роли, потому что у нее был «плохой французский» Делиб бегал в дирекцию оперы, и кричал: «Пусть она поет хоть по-китайски, но дайте ей петь мою оперу, мне плевать, что будет непонятно…»

Думаю, сегодня не было бы проблем. Титры спасли бы бедную Нелли.

…

Досмотрел/дослушал оперу-буфф “Свадьба Фигаро” в постановке сэра Томаса Аллена; Семья тоже рада, что я досмотрел! три часа шла. Два вечера сидел, уткнувшись в ноутбук.

Могу сравнить с версией в постановке John Eliot Gardiner. Томаса Аллена понравилась больше, прям все — костюмы, игра актеров, ну и исполнение, конечно. Но! Какой же там чудовищный перевод на английский в субтитрах. Их вообще невозможно читать! Какой-то гугл транслейт. Я вообще не понимаю, как люди смотрят оперу без субтитров.

Кстати, кто любит оперы, посоветуйте, что обязательно посмотреть следом? Я смотрел Травиату в нескольких постановках, Дон Жуана, Кармен, Ромео и Джульетту, Волшебную Флейту, Севильский цирюльник.

Когда айфон забивается видео, и их хочется куда-то бэкапнуть, вот мой лайфхак:

1) открываем новый ящик на гугле, скажем your.email.videos@gmail.com и получаем 15 Гб места

2) устанавливаем Google Photos. В нем заходим в аккаунты и там жмем “добавить новый account google” и указываем наш созданный. Дальше нужно сразу отключить бэкап. Он при первом запуске начнет туда фотки сбрасывать.

3) к сожалению, там нельзя выбрать, что синхронизировать надо только видео. И там нет кнопки “выбрать с телефона папку и загрузить только ее”. Поэтому дальше способ довольно замороченный и нетривиальный – ищем через приложение все видео. Там есть поиск и там надо начать выбирать Videos, он выдаст подсказку. Просто по слову Videos находится что попало. Дальше жмем три точки и там выбираем Select. Теперь можно выбирать видосы по одному клику за день с видосами. Выбираем пока не устанем, но чтобы не пересечь границу в 15Гб (потому что тогда вылезет окно “не хочу загружать, у вас места нет” и придется снимать галочки). После того, как выбрали, тут нет кнопки “загрузить в облако”. Зато есть кнопка “добавить в альбом” – это плюсик. Там либо выбираем альбом, либо выбираем создание альбома. И дальше вылезет модальное окно загрузки. На компьютере на photo google com можно наблюдать, как появляются видосики. Если 15 Гб забиваются, открываем новый ящик и повторяем процедуру для оставшихся видео, включая те, которые не загрузились из-за недостатка места на первом ящике. Но вообще 15 Гб обычно хватает. В целом, если поставить галочку “оптимизировать видео” поместится значительно больше, но с потерей качества картинки. Дальше идем на телефон и убиваем все видео, так как они уже есть в google.

Что касается фоток, то их удобно синхронизировать с Google Photos обычным образом. Потому что у Гугла в целом неплохой поиск по фото, он умеет группировать по лицам, привязывает фотки к карте. Это довольно ценно. Но только для фоток, с видео там так не работает. Поэтому в Google Photos App надо не забыть отключить синхронизацию видео, так как для видео у нас выше отдельный аккаунт. Да, когда-нибудь на основном аккаунте под фотки места не будет хватать, и я уже в этом случае плачу Гуглу за дополнительное место. Но с видосами там бы значительно быстрее расходовалось, чем без них. Секунда обычного домашнего видео в стандартном качестве занимает в 1-2 раза больше места, чем одно фото.

Кстати, удалять с Google Photos массово не так просто. Там просто нет такой функции – очевидно специально, чтобы покупали место. Есть внешние приложения. Я удалял через API, пришлось писать на питоне.

Дополнительно ко всему этому можно их и на комп скачать. Можно напрямую с телефона через провод, запустив на маке программу Image Capture. Там можно отсортировать по file kind=MOV, и указать папку на ноуте, куда сваливать выгруженное.

Конечно, всегда есть вариант заплатить апплу за сторадж, но у меня уже таких подписок накопилось на семью столько, что плюс одну добавлять уже жаба душит. Особенно, если оно и не надо особо.

Читаю сейчас Virgil Elliot по живописи. Сейчас хорошая глава про портреты. Делаю заметки, потому что написанное чуть ли не самое важное для меня из книги. Мне несложно поделиться ими в Facebook, может, кому-то будет полезно. Фотографам кое-что тоже может пригодиться.

(…) Следует полностью избегать использования фотографий как референсов для рисования. Фотографическое изображение отличается очень многим от изображения в человеческом мозге от света, попадающего в глаза, а оттуда – в мозг. Именно последнее изображение интересует художника.

Изображение головы в резком фокусе, с каждой морщинкой и каждым волоском в высоком разрешении, выглядит неправдоподобно, несмотря на аккуратность и точность. Среди живописцев это считается признаком новичка. Легко попасть в ловушку, регистрируя слишком много деталей, потому что когда мы рисуем что-то, мы смотрим на неё и фокусируемся на ней, и видим её в резком фокусе. Но она не соответствует визуальной реальности, потому что мы не можем видеть всю сцену в резком фокусе одновременно в реальности. Камера, не имея мозга, не понимает этого принципа и регистрирует детали одинаково на всём, что находится в её фокусной плоскости. Нарисованный портрет должен передавать впечатление, полученное мозгом при личном взгляде на живого субъекта, а не впечатление, которое возникает при взгляде на фотографию.

Камера, не имея мозга, не понимает этого принципа, и регистрирует детали одинаково на всём, что находится в её фокусной плоскости. Нарисованный портрет должен передавать впечатление, полученное мозгом при личном взгляде на живого субъекта, а не впечатление, которое возникает при взгляде на фотографию. Это два разных впечатления. Исходя из этого, вопрос в том, как сохранить сходство и в то же время опустить или подавить детали черт лица субъекта, которые мы можем видеть только в резком фокусе, когда внимательно на них смотрим. Ответ заключается в том, что часто сходство на самом деле теряется, как только мы добавляем слишком много деталей.

Этикет не позволяет никому, кроме художника, внимательно изучать черты лица человека. Не принято пристально смотреть на ноздрю человека или считать поры и морщины на коже. Эти детали, как правило, не замечают, если мы специально их не ищем глазами.

Похожесть в портрете зависит больше от крупных форм, чем от деталей. Мы узнаем знакомых людей, когда видим их издалека, даже если мы не можем разглядеть никаких деталей на их лицах. Это потому, что мы узнаем крупные формы. Если мы начнем наш портрет с крупных мазков и сосредоточимся изначально только на крупных формах, начиная с темных участков, мы должны получить сходство почти сразу. Если это не происходит, значит, крупные формы неверны. Первый этап сходства — это образ, который мы бы увидели и узнали издалека. Как только это успешно зафиксировано, мы можем добавить то, что стало бы заметно, если бы мы подошли к человеку немного ближе, как если бы мы приближались к нему с расстояния. Мы двигаемся к сходству в портрете таким же образом.

Иногда есть детали, которые нельзя полностью опустить, не потеряв при этом сходства, но которые по той или иной причине следует минимизировать. Это может быть непривлекательная черта, но такая, которая не так заметна, когда мы общаемся с моделью, и возможно, черта, указывающая на настроение или личность, не характерные для человека. Если обратить на это внимание достаточно рано, проблемную черту можно упростить, выбрав такое положение, которое показывает ее меньше, или выбрав угол света так, чтобы поместить ее в тень. Фокус можно смягчить, смешивая края и уменьшая контраст в значениях. Лучше быть благоразумным в записи деталей. В случае сомнений лучше исключить их вообще.

(…)

Желание рисовать мелкими кистями происходит от использования карандаша при линейном рисовании; в масляной живописи это плохая привычка, которую лучше всего отучить. Рисование массами и масляные этюды крупными кистями — лучшие упражнения для преодоления этой привычки.

(…)

Положение головы на портрете отражает такую черту, как достоинство (dignity). Оно уменьшается, если голову разместить низко на холсте, и увеличивается, если разместить её выше. Поэтому часто голову детей размещают на портрете ниже на холсте, чем голову взрослого. Величественная авторитетная фигура будет наиболее уместно размещена с головой очень высоко на холсте. Размещая горизонт ниже уровня глаз, мы создаем впечатление, что зритель смотрит на нас сверху вниз. Это создает коннотацию важности. Правда, низкий горизонт требует перспективного искажения и взгляда сверху вниз, чтобы получилось убедительно. Портреты королей и императоров традиционно имели очень низкие горизонты, с положением головы довольно высоко на холсте или панели.

(…)

Размер головы: Величайшие портретисты обычно избегали рисовать человеческую голову больше, чем в натуральную величину. Обоснование просто — иллюзия, создаваемая изображением немного меньше натурального размера — это иллюзия глубины. Объекты кажутся меньше, когда они удаляются от нашей точки обзора; таким образом, слегка уменьшенное изображение создаёт впечатление, что холст — это окно, по ту сторону которого находится изображенный человек. Изображение головы, нарисованное больше, чем в жизни, должно создавать впечатление, что оно находится перед холстом, то есть ближе к глазам зрителя, чем сам холст, что ненатурально. Исключение из этого принципа — изображение библейских, исторических или мифологических сюжетов, которые часто рисуют больше, чем они “в жизни”, чтобы внушать благоговение или чтобы картина выглядела натурально с большего расстояния.

Кроме того, обычно необходимо уменьшить размер головы по отношению к телу. Происходит странное искажение восприятия, когда мы рисуем голову в точном математическом соотношении с остальной частью тела. Голова обычно выглядит слишком большой при этом. Почему это так остаётся предметом для размышлений, но это факт, который портретист должен признать, иначе его или её картины не будут “выглядеть правильно”. Возможно, мозг, выполняя свою функцию редактирования всех сенсорных данных, увеличивает определённые черты, которые он считает более важными, например, голову в портрете. Он, очевидно, не ставит под сомнение правильность пропорций живого человека, так же как и не ставит под сомнение те, что представлены в фотографии, поскольку это продукт машины, но картины рассматриваются более критически.

(…)

Глаза всегда являются центральным элементом портрета — “зеркалами души”, как говорится. Успех портрета может быть достигнут или потерян из-за разницы в тысячную долю дюйма или такой же тонкой градации светотени в глазу. Естественная тенденция для новичка — начать с рисования глаз, а затем добавлять остальную часть лица вокруг них. Мастер может делать это успешно, но обычно это очень непросто: по крайней мере один из глаз впоследствии обнаруживается в неправильном положении по отношению к другим чертам лица. Это почти неизбежно, когда начинают с глаз.

В итоге художник испытывает эмоциональную травму из-за перспективы соскабливания и перерисовывания глаза, на тщательное изображение которого он или она потратили столько времени. Обычно при этом еще ими ищется способ скорректировать остальную часть лица, найти способ сохранить глаз, в который художник “влюбился”, и обычно это не приносит результатов. Глаз должен быть перерисован, или не получится ничего. Этой проблемы можно избежать, просто подождав с рисованием глаза до тех пор, пока все плоскости лица не будут точно изображены. А дальше, имея много опорных точек становится очевидным, где именно должны находиться глаза.

Существуют вводящие в заблуждение слова, которые часто вводят начинающего художника в заблуждение. Одним из таких терминов является “белок глаза”. Рисовать “белок” глаза белым цветом нельзя. Это создаст впечатление, что субъект является тыквой-фонариком, внутри черепа которого светится лампочка. Глаз является сферой и должен быть затенен как сфера. Глаз, находящийся ближе к источнику света, будет светлее, чем глаз, находящийся дальше. На белке глазного яблока точка, ближайшая к источнику света, будет светлее остальной его части. Если свет идет сверху, ресницы отбросят тень на глаз. Точное наблюдение покажет, что белок глаза часто содержит другие цвета.

Еще один вводящий в заблуждение термин — “голубые” глаза. То, что мы называем голубыми, в большинстве случаев можно изобразить вообще без голубого пигмента. Большинство “голубых” глаз на самом деле серые, но будучи расположенными на фоне тусклых оранжевых, красных и желтых цветов, кажутся комплементарными к оранжевому, то есть синими. Если бы мы использовали синюю краску, радужки были бы слишком интенсивно синими, и реалистично бы не выглядели.

(конец)

Прикладываю шедевры, как мне кажется, иллюстрирующие написанное (плохие примеры не прикладываю):

Madame X , John Singer Sargent

Adrian Ghenie | Self-Portrait No. 3 | 2010

Фрагмент “Менины”, инфанта Маргарита кисти Диего Веласкеса.

Собственно картина “Менины”.

Дальше Веласкес умирает, и вместо него Маргариту начинают писать другие художники испанского двора. Привожу один из примеров. Можно прикинуть, как сложно было Веласкесу передать реальность 🙂

Камиль Писсаро, портрет Жанны (в белом в шляпе)

Антонио Манчини Отдых (женщина на кровати)

Огюст Ренуар Молодая женщина за фортепиано

Элизабет Спархоук-Джонс, Shop girls

Слева — общага, в которой я прожил 5 лет, с 1991 по 1995. Справа – окна, через которые Александр Солженицын смотрел неполных 12 лет, с 1956 по 1968 год, и писал “Один день Ивана Денисовича” . Во то время дом был розовым.

При доме есть дворик с садом. В дальнем углу у глухого забора, где старая яблоня образует «беседку», Солженицын соорудил скамейку и столик.

«…Я стою под яблоней отцветающей — и дышу. Не одна яблоня, но и травы вокруг сочают после дождя — и нет названия тому сладкому духу, который напаивает воздух. Я его втягиваю всеми легкими, ощущаю аромат всею грудью, дышу, дышу, то с открытыми глазами, то с закрытыми — не знаю, как лучше. Вот, пожалуй, та воля — та единственная, но самая дорогая воля, которой лишает нас тюрьма: дышать так, дышать здесь. Никакая еда на земле, никакое вино, ни даже поцелуй женщины не слаще мне этого воздуха, этого воздуха, напоенного цветением, сыростью, свежестью…», — описал Солженицын в «крохотках» счастье встречи с этим рязанским садом после лагерных и ссыльных лет. («Кро́хотки» — цикл миниатюр в прозе Александра Солженицына. Литературоведы относят эти произведения к жанру «стихотворения в прозе»).

Яблоня — в комментах. По сути, сейчас это место напоминает о Солженицыне только двумя мемориальными табличками – на доме и на яблоне.

Программирование и айти в целом создает некоторый перекос в понимании английского. Например, вот слово condition. Я всегда раньше считал, что оно обозначает “условие” и больше ничего. Ну то есть, в основном “условие”. Например “three conditions have to be met”. По факту, это только третье значение. И слово conditioning для меня звучало странно.

Oxford Dictionary дает первое и второе значение condition как существительного — “состояние” (state, “she was in a serious condition”) и “обстоятельства” (“the appalling conditions determined the style of play”). Кроме этого, есть еще интересное использование condition как глагола — “ограниченный чем-то или определемый чем-то” (“choices are conditioned by the international political economy”).

Но вот в США я это слово слышу преимущественно в значении “подготовить [кого-либо к жизни или что-либо к использованию] (“train or accustom (someone or something) to behave in a certain way ” и “bring (something) into the desired state for use.”).

Например, conditioning – это процесс или действие, направленное на приведение чего-либо в определенное состояние или на приучение к определенному поведению. Например, улучшение физической формы или выносливости через регулярные упражнения. Процесс, при котором материалы, такие как кожа, волосы или текстиль, обрабатываются с целью изменения их свойств, улучшения качества или подготовки к использованию. Например, “leather conditioning” включает нанесение специальных средств для сохранения мягкости и долговечности кожи. Отсюда и conditioner для волос.

Или вот content. Глагол content означает “удовлетворять” (satisfy). А существительное – состояние счастья (in a state of peaceful happiness).

А у вас есть слова, которые вы всегда из опыта в айти считали, что означают что-то одно, а оказалось, они не совсем то означают?

Наши ПДД: Когда автобус останавливается для посадки или высадки детей, выдвижной знак STOP и мигающие красные огни предупреждают водителей других транспортных средств о необходимости остановиться и подождать, пока дети безопасно не перейдут дорогу. Останавливаться должны все машины, включая встречку, если нет разделительной полосы с островком или физического барьера.

В случае нарушения камера автобуса все аккуратно запишет и передаст куда надо для дальнейшего разбора и классификации.

Проезд мимо остановившегося школьного автобуса с выпущенным знаком STOP у нас в Вирджинии является формой reckless driving (безрассудного вождения), это преступление класса 1 (Class 1 misdemeanor). За такое можно получить наказание до 12 месяцев тюремного заключения, штраф до $2,500, судебные издержки, приостановку водительских прав на срок от 60 дней до 6 месяцев, 6 штрафных баллов DMV (Department of Motor Vehicles — Департамент транспортных средств) на усмотрение суда.